Хотя мы дружески уязвляем Василия Ивановича, но всегда при этом имеем в виду, что он воистину государственная голова и внутри у нее имеет массу тумблеров, загадочных лампочек и автоматических переключателей. Там даже устроен маленький вентилятор, который жужжит, и вообще все сделано добротно, не слишком ладно скроено, но зато крепко сшито. Насмешникам и егозам сразу хотим сказать, что хвоста у Василия Ивановича нет, это все глупые сплетни, а виляет он совсем не хвостом.
До недавнего времени его отношения с подвластными народами благодушно сводились к двум словам: плодитесь и размножайтесь. Государственному уму в этом виделись залоги полноводности финансовых потоков. Когда он размышлял в этом духе, то вентилятор в его голове приятно жужжал, а лампочки светили сквозь глаза зелеными огоньками. Он, собственно, и помимо размышлений, много пострадал на этой ниве. Да и как же ему было, при его-то должности, увернуться. Но когда народы стали хитрить: стареть, болеть, домогаться льготного проезда и прочего, Василий Иванович усомнился. Потом начальство стало как-то намекать, что плодовитые силы его в народе более не привлекают, а последней каплей стали сведения о воспоминаемых сегодня астраханских событиях тысяча семьсот пятого года.
Тогда время было такое, что поневоле приходилось верить всему подряд, потому что отличить сны от яви было уже не под силу. То вводили масочный режим, то изводили, то какая-то баба на самого сатану Макдональдса в суд подавала, и лукавый черт оправдывался и извивался, а потом еще и цирюльники вдруг такую силу над всеми взяли, что в поругание всех конвенций проводили бесчеловечные парикмахерские опыты над людьми, обрезая мужам бороды. Люди поначалу пробовали жаловаться, но выяснилось, что уже есть такой закон, согласно с которым мужские бороды оказывались вне его. Некоторые женщины воспользовались этой юридической лазейкой, что, конечно, тоже общественного климата не оздоровило.
И вот, среди всего этого чада вдруг явилась сплетня, что всех православных девок выдадут замуж за немцев. Немцы, как люди битые, стали молиться своему лютеранскому богу и ожидать, когда русские жены начнут распоряжаться их хозяйством и, наверное, запрещать курить в туалете трубку, требовать ремонта на квартире, ожидать любви к своим мамашам и вообще делать все то, к чему их подучает враг рода человеческого. Русские же девицы поступили неожиданно, кинувшись выходить замуж за любого, лишь бы только православного вероисповедания, русского горемыку, рассудив, что языковой барьер может помешать приводить в жизнь все вражьи нашептывания. Надо сказать, что под горячую руку попали и некоторые крещеные немцы.
— Вы, батюшка, мне спасение обещали, — горько жаловались они в церкви, — а сами вокруг налоя водите теперь.
В одно время матримониальный градус достиг таких высот, что было сыграно в один день сто свадеб, а потом, не дожидаясь второго дня, праздная толпа взяла штурмом кремль, чего до этого, на трезвую голову, никому не удавалось. Были перебиты все чиновники во главе с воеводой Ржевским, дедом того самого поручика из анекдотов, цирюльники и какой-то господин, который пришел побриться, легкомысленно понадеявшись, что ничего ему за это не будет. Воевода Ржевский тоже сначала удивился, потому что пьяные штурмы и хватания за бока никак не вписывались ни в одну хитроумную схему, но потом для него все как-то само собой встало на свои места и удивляться стало некогда.
После этого свадебные тамады по аплодисментам выбрали новое начальство, которое установило на удивление довольно здраво устроенную республику, такую, что некоторые астраханские домоседы даже и не поняли, что процветают уже не под царской державой, а так.
Словом, дело приняло такой оборот, что царю Петру пришлось посылать целого фельдмаршала Шереметьева, для водворения монархических порядков. Такая была суматоха, что одно время на своих местах оставались только ректор университета и директор Столовой №100. Директор в столовой тогда был огромный, усатый и чуть что, сразу выхватывал саблю и размахивал ею над головой. Говорят еще, что плевался огнем и мог своей собственной струей прожечь в сугробе дыру, что, может быть, для кого-нибудь и не слишком удивительно, но все-таки довольно-таки противно.
— Погодите-ка, — спохватился Василий Иванович, — какой еще ректор? Тогда ведь в Астрахани и университета не было.
— Это ничего, его и сейчас нет, однако же ректор имеется, и это вы самый и есть, то есть Василий Иванович, дай вам Бог здоровья.
— Это верно, — развеселился Василий Иванович. — А все-таки я всегда говорил, что ректорство тем уже хорошо, что ректоров никогда не убивают.
— Э, погодите. Шереметьев, когда со всеми делами покончил, разжаловал этого ректора в студенты и усадил его за латинскую грамматику, а ректор запутался в глагольных формах и подавился насмерть.
После этого Василий Иванович в волнении встал со своего трона, сказал: «Вот к чему приводят марьяжи!» и отныне более не стал потакать размножению, а тумблер в его голове переключился в положение «Убить всех человеков» и вот уже несколько часов там находится.
Принимая во внимание, однако, что понедельничный текст должен вселять оптимизм (это не наша идея, директор придумал), сообщаем, что тогдашний, петровских времен райтер вместо того, чтобы захватывать кремль и прожигать на пару с директором дыры в сугробах, сел на ближайший пиратский корабль, уплыл на нем на Ямайку и всю жизнь напевал песенки в стиле калипсо, курил лекарственные растения, за малым делом не дожил до трехсот лет и занимался добрыми делами. Так, например, однажды он побил Чарльза Дарвина, а может, что и не его, а просто, какого-то бородатого господина, который пришел побриться и думал, что это сойдет ему с рук.
А акцию сегодня мы отпускаем без посвящения. Поехали: суп гороховый 17 рублей и рагу из свинины 102 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Последнее время как-то само собой выяснилось, что нет у поднебесных человеков ничего дороже жизни и здоровья. Некоторые уже как дважды два берутся доказать, что жизнь бесценна, а смерть и ломаного гроша не стоит. Берутся горячо и доказывают тем, что жизнь прекрасна, а смерть ужасна. Обе точки зрения, как нам кажется, нуждаются все же в более надежных определениях понятий и в более развернутых доказательствах. Находятся уже такие, кто ругательски ругают самого господина Сократа за легкомысленные высказывания относительно смерти, называя его пупорезкиным сыном и говоря, что и вообще-то, вполне возможно, все его россказни, это плод воображения боксера по имени Платон, а сколько сей Платон получил тычков по голове, прежде чем начал сочинять, никто не знает. Вернее, даже, что очень хорошо знают, и число этих тычков считают великим.
Говорят, что в то время, когда люди умирают, поминать права, свободы, веру и честь бесполезно, если не сказать вредно. В этой связи нам даже привиделся сон, в котором потомки пилигримов пришли к мистеру Вашингтону и устроили скандал.
— Что это вы тут себе надумали? — скандалили они. — Вы знаете, что попадание свинца в человеческий организм вызывает недомогание и даже смерть?
— Смерть! Смерть! — закричали наиболее впечатлительные потомки и забегали, размахивая руками и спотыкаясь на высоких каблуках.
— О, черт, я не знал, — оправдывался Вашингтон.
— От многия незнания, многия печали, как справедливо сказал царь Соломон, правильно я говорю, братцы?
— Правильно, правильно, — загомонили все.
— Что же теперь делать? — схватился за голову Вашингтон.
— Сейчас мы научим. Перво-наперво, никаких независимостей. От дня независимости получается фейерверк, а через него можно пальцев лишиться. Ну, и конечно все разговоры про права и свободы нужно оставить, а то этим бредом уже негры начали заражаться, а это, сами понимаете, нехорошо.
— Нехорошо, — сокрушенно сказал Вашингтон и свесил свою буйную головушку.
А потом, перед самым пробуждением привиделся еще и святой первомученик Стефан под грудой камней.
— Сами видите, робяты, — говорили между собой первохристиане, указывая друг дружке на волосатые стефановы ноги, торчащие из-под камней, — что ни о каком таком христианстве и речи быть не может, покуда от него происходит такой явный вред для здоровья и самой жизни.
Поэтому директор категорически воспретил райтеру, задуманное им размещение на стене Столовой №100 декоративного панно под названием «Пляска смерти», где жизнерадостный скелет играет на шарманке с надписью «Alles abgemacht», а вокруг пляшут разных возрастов, званий и состояний граждане.
— Задача столовой, — наставительно сказал он, — сеять между гостями одобрительные идеи, отнюдь не напоминая о грядущих неприятностях.
Сам райтер собирался сидеть поблизости в парике с длинной просмоленной косой и в треуголке, с копченой кружкой пива в руке и с полными щеками табаку, периодически сплевывая на пол коричневую жижу. Тут уже восстала уборщица.
— Не потерплю, — коротко сказала она и нервно передернула затвор своей швабры.
Доктор Зеленкин приказал отмыть кружку, треуголку и парик велел сжечь на заднем дворе, подозревая в них насекомых, а с табаком за щеками обошелся просто и убедительно, с одной стороны поднеся сложенную в горсть ладонь к райтерскому рту и сказав: «Плюнь», а с другой, нанеся быстрый, никак не ожидаемый и довольно увесистый подзатыльник.
После этого все приняли решение попить пива. Во-первых, ради жаркой погоды, а во-вторых, чтобы приободрить райтера тем, что и в его жалкой задумке было все-таки рациональное зерно. В этом, к слову сказать, и заключен административный талант директора, а не только в том, чтобы внезапно выпрыгивать из-за угла с криком «Ага!» и доводить всех до припадочного состояния.
Откуда ни возьмись явились на столе сушеные рыбы, витушки с маком, соленые сыры, вареные раки, сосиски с русской горчицей, жаренный с чесноком ржаной хлеб, яйца, фаршированные селедками, хрустящие луковые кольца, коричневые крылышки с фри, сметана и прочая пивная еда.
— Да-а-а, — восхищенно пропел завхоз, — работал я как-то завхозом на резинотехническом комбинате, так там к пиву только залапанные орешки полагались. И вкус у них был такой, будто чью-то подмышку жуешь.
— А вот Василий Иванович, — продолжал он, восторженно осматривая стол, — ездил на слет липовых ректоров и привез оттуда с собой чью-то вяленую ногу с острым копытом. А жену назвал дурой и выгнал. Говорят, она и теперь тут где-то бродит по округе.
— Нога? — ужаснулся невнимательный райтер.
— Да почему же нога? — озадаченно спросил завхоз, — впрочем, сейчас позвоню Василию Ивановичу и уточню.
— Может, и нога, — бормотал он, с сожалением удаляясь от стола.
— Нога! — заозирался райтер.
— Ну, что онъ отвѣтилъ? — нетерпеливо кинулся он к завхозу, когда тот вернулся.
— Как-то уклончиво все, — ответил завхоз. — Сказал, что мы идиоты, и что он скоро приедет к нам пиво пить.
— Нога! Гдѣ-то бродитъ!
— А вот со мной тоже страшный случай был. Учился я тогда в мичманской школе, ныне университет имени Новикова-Прибоя, на кладовщика. И отправили нас как-то грузить баржи ящиками с помидорами. В трюм спускалась транспортерная лента, на которой ехали ящики, а мы ходили там кругами, брали ящики, ставили их в ряды и таким образом переживали весь этот бред. Ряды постепенно приближались к конвейеру и ходить там делалось уже затруднительно, а когда с очередным ящиком проходил я, то меня и вовсе защемило. То есть сначала шел проклятый ленточный конвейер, потом ящик в моих руках, потом я, а потом ряды. Дальше, конечно, шла баржа, потом речка, дальше какие-то кусты, но это я уже описывать не буду. На берегу, кстати, валялись стекляшки и камешки, но про это тоже как-нибудь в другой раз. И вот, стало быть, стою я со всех сторон прижатый, а остальные глядят на меня и обсуждают каково это я застрял, и нужно ли меня поддеть палкой или пока обождать. А тут баржа вдруг пошла малость вперед или назад, в зависимости от того, где у нее там был хвост, и ящик стал трещать. «Кости! Кости трещат!», закричали все. А я стою и думаю: «Какие еще кости? Это же ящик». Какие еще кости, говорю, это же ящик. А все как заорут: «У него шок! У него шок!». И тут я подумал: «Ну все, капец. У меня шок, и кости трещат». Потом еще и помидора потекла. Вот ужас-то!
— Чем кончилось-то? — спросил директор.
— Не помню, — легкомысленно ответил завхоз. — У меня вообще этот период жизни как в тумане.
— А у меня еще страшнее случай был, — сказал директор. — Встретил я как-то на улице маман своей бывшей одноклассницы Юли Карасевой. Она начала расспрашивать меня о моих обстоятельствах, а я стоял и вспоминал, как ее зовут. И вот, значит, стоим мы, она расспрашивает, я вспоминаю и тут вдруг понимаю, что никакая это не юлина маман, как бы ее там не звали, а сама Юля. Вот ужас-то!
— И что же потом эта самая Карасева? — спросил Зеленкин.
— Карасевая. Ее такая фамилия была. Потом она в специальной клинике подтянула себе скальп и стала знаменитой полярной исследовательницей. А может, что и теперь где-то тут бродит по округе.
— А? — вскрикнул райтер.
— Ну а у тебя, райторе, бывали в жизни какие-нибудь ужасные случаи?
— Вся моя жизнь сплошной кошмаръ. А однажды меня даже приглашали стать членомъ Астраханскаго губернскаго литературно-продовольственнаго комитета. Не знаю, что это означаетъ, но было страшно.
— А хотите, — сказал Зеленкин, — я вам сейчас расскажу про то, как наступило затмение, а я не знал и чуть не спятил, когда солнце вдруг затмилось среди бела дня?
— Нет, — сказал директор, — во-первых, ты сроду ничего не рассказывал, наши читатели не дадут соврать, и начинать вот так, с бухты-барахты, не следует. А во-вторых, нас и так критикуют за лонгриды.
Зеленкин вздохнул и пошел в уборную.
Коротко говоря, сами видите, что ничто человеческое нам не чуждо. Все персонажи охотно пьют пиво и закусывают, все способны пугаться всякой ерунды, посещают уборную, а значит, что и давать ума тоже могут и еще поизящнее тех, кто во всем этом не замешан. Что-нибудь вроде «Не бойся, малое стадо, яко благоизволи Отец ваш дати вам Царство».
— Продадите имѣнiя ваша и дадите милостыню, — тут же влез райтер, намекая на свой дурацкий яндекс-кошелек. — Сотворите себѣ влагалища неветшающа!
— Не, ну не сволочь, а? — подумал проходящий мимо отец Василий Лимпопов.
А акцию сегодня мы посвящаем канадцам с их Гражданским праздником, а также российским и белороссийским десантникам, людям, которые могут спрыгнуть вам на макушку и им за это ничего не будет.
Акция: борщ 36 рублей, котлета по-домашнему 59 рублей и перловка 23 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Ну вот, наконец-то праздник, оправдывающий человечество и подающий ему надежду. День пирожка с малиновым вареньем. Пирожок имеет пироидную форму, приятен для глаз, вкусен и стоит сущие копейки, что привлекает к нему людей всех национальностей, достатков и политических предпочтений.
Название его происходит от древнего греческого слова πῦρ, что означает «с пылу с жару». Отсюда «пиротехника» как высокое искусство изготовления пирожков. Пирожок был изобретен в доисторическую эпоху. Еще Геродот писал, что когда в детстве ездил к бабушке, та кормила его пирожками, отчего он вырос таким толстым, бородатым и активным, потом всю жизнь поражал всех своей непоседливостью и склонностью к записыванию всяких сплетен, а после смерти начал на всех влиять и дошел до того, что в его честь назвали кратер на луне. В Астрахани есть даже улица Геродота, кажется. Во всяком случае, наверняка где-то тут должна быть. Кто-то из наших знакомых живет вроде бы как раз на улице Геродота, дом 31, что ли, или 13, там за углом еще раньше было заведение с танцами живота, а фамилия у него какая-то семинарская: не то Фиников, не то Розанов, не то как-то наподобие. Интересно, что усы у него растут не вертикально, а горизонтально, при этом, однако, он очень приличный человек, что неустанно доказывает умением лихо пить водку с локтя. Сколько, к слову сказать, безвинных женских сердец было погублено этим умением и усами, — страсть. Вот какой, стало быть, был Геродот, этот знаменитый любитель пирожков и всякого такого.
В египетских захоронениях пирожков не обнаруживают потому, что по общему египетскому мнению, это было бы уже перебором. Известен случай, когда корзинку с пирожками уже было положили в фараонскую усыпальницу, но тут выяснилось, что корзинка принадлежала главному жрецу. Разразился большой скандал, пирожки достали назад, а главный жрец еще долго бухтел, мол, совсем уж вы, давайте, дескать, теперь вообще всё туда позасовываем, сожри вас крокодил совсем. С тех пор так в Египте и повелось, что вся канитель с фараонскими похоронами отдельно, а пирожки отдельно.
Варенье же совершенно точно изобрели в древней Греции. Тогда кулинария развивалась медленно и как-то боком, что ли. В древнегреческих столовых, например, подавали вареные огурцы, какие-то жареные рога, птичьи пупки, да еще и заламывали за всю эту благодать, черт возьми, несусветные цены. И вот тогда-то древние греки взялись за ум и высказались в том смысле, что нельзя ли, мол, придумать что-нибудь не такое поганое и дорогое, а наоборот. Взяли медный дедовский щит, потому что был уже бронзовый век и медные щиты висели в кухнях на гвоздиках, насыпали золотых яблок, тех самых, одно из которых троянский модник Парис подарил Афродите, чем начал известную заваруху, залили все медом и стали варить на медленном огне.
— Совершенно верно, — подтвердил медный таз, — мы и правда происходим из военного сословия. С тазом или в тазу, это все про нас, да-с.
Варенье так всем понравилось, что даже бронзовый век хотели переименовать в век варенья и не сделали этого только из-за всяких бюрократических крючков. После этого древние греки на некоторое время затихли, ожидая явления пирожка с вареньем. Кажется, что здравый смысл должен был подсказать объединить пирожок и варенье, но проблема была в том, что здравый смысл был изобретен много позже господином Аристотелем, поэтому древние греки бессмысленно объедались пирожками и вареньем по отдельности, чувствовали, что чего-то в своей жизни лишаются, однако настоящим образом постичь этого не умели и бросались во всякие досадные крайности, связанные с кровопролитием. А после явления пирожка с малиновым вареньем, девятнадцатого июля в одиннадцать часов пополудни, греки успокоились и даже малость подросли и помолодели, во всяком случае уже не выглядели такими древними.
В Европу пирожок с малиновым вареньем попал вместе с книжками Аристотеля после крестовых походов в четырнадцатом веке и сразу спровоцировал Ренессанс и Великие географические открытия. Как это между собой связано, мы толково объяснить не умеем, но свидетельствуем, что однажды, дружно нарезавшись пирожков с вареньем, директор нарисовал дамочку без трусов, а райтер в то же самое время отправился в центр города, и мало того, что обнаружил доселе неизведанную улицу, но и нашел между ее домами очень недурной букинистический магазин.
В Совдепии пирожок с малиновым вареньем одно время был под запретом за буржуазность. Тут даже никто спорить не стал. Если у рождественской елочки еще можно было кое-как отыскать пролетарские корни или, в конце концов, просто корни, то пирожок был действительно развязно буржуазен. Реабилитировали его только в шестидесятые. Для этого пришлось извлекать из запасников библиотеки книжки господина Аристотеля, но, взглянув в них, большевики с ужасом поняли, что Аристотель для советской власти еще опаснее пирожка с малиновым вареньем. Поэтому пирожок был оправдан, минуя здравый смысл, а апеллируя к тому, что цвет его начинки напоминает любезную большевикам кровищу.
Теперь эталонный экземпляр пирожка с малиновым вареньем хранится в Бюро мер и весов под стеклом и охраняется свирепыми швейцарскими гвардейцами. Периодически его съедает вечно разрываемый соблазнами сторож Бюро, но с ним уже устали ругаться, а просто идут в ближайшую пекарню и покупают новый на замену. В конце концов, все согласны с тем, что любой пирожок с малиновым вареньем является эталоном, но ведь и Бюро должно же за что-то деньги получать. Причастность к съедению пирожка швейцарских гвардейцев официально отрицается. Все валят на дьявольскую хитрость сторожа. И правильно, как мы думаем, делают.
Сегодня в Столовой №100 скидкой пользуются сдобного вида дамы, лица с малинового цвета носами, краснокожие и их вожди, а также их родственники и знакомые. С праздником!
Акция: суп гороховый 20 рублей и рагу из свинины 102 рубля Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
С одной стороны, мы получаем письма и телеграммы от наших читателей, в которых они выказывают готовность читать о событиях, происходящих в Столовой №100, о буднях и злобе ее дней, а не только о праздниках и торжествах. С другой же, и директор постоянно требует, чтобы в текстах было побольше про столовую, само упоминание которой, по его мысли, должно возбуждать желание скупить ее всю, без остатка. Поэтому мы посвятим понедельник столовским новостям, тем более что сегодня в РФ празднуется день бортпроводника военной авиации, а это до того секретная специальность, что мы об ней ничего найти не сумели.
На стене, то есть на древней стене Столовой №100, но не такой, конечно, древней, чтобы это заинтересовало санитарных врачей, а ровно такой, чтобы почерпать в ее выщерблинах романтическое настроение, которое покуда еще не признано потрясающим гигиену и престидижитаторские скрепы, некоторый мастер стенной росписи нарисовал человеческий кусочек и подписал. Мы поначалу подумали, что эта подпись подтверждает авторство и автор китаец, но потом передумали.
А вслед за тем случайно взяли на работу ведьму. Нас, к сожалению, не насторожило то, что она пришла устраиваться на работу в валлийском костюме, с носом крючком и хвостом пятачком. После этого она написала заявление о приеме на смеси гэльского и латыни, но нас и это не насторожило. Наши глаза начали раскрываться только тогда, когда она омолодила всех столовских женщин, заговорив им сиськи на пятый размер, наворожила бородавку на директорском носу и стала варить суп с лягушками. Но и тогда мы соблазнялись и старались спрятать голову в песок.
— Может, что она еще и не ведьма, — малодушничали мы. — Райтер, скажи ведь, что не ведьма?
— Вы что, съ ума сошли? — отвечал райтер. — Она «Космополитенъ» читаетъ. Конечно же, вѣдьма.
— А не мог бы ты, по крайней мере, ее сжечь? В прошлой, что ли, записочке ты какую-то книжку же сжег!
— Одно дѣло книшка, — рассудительно заметил райтер, — а другое дѣло человѣкъ, хотя, безъ сомнѣниiя, и порочный. Теперь съ этимъ строго и разсматривается какъ уголовщина.
— Помилуй, государь наш, ведь суп из лягушек! Что же нам прикажешь теперь делать? — взмолились мы.
— Да ничего особеннаго тутъ не подѣлаешь. Чѣмъ вы обыкновенно занимаетесь, то и теперь раздѣлывайте. Что же до супа, то я испытывалъ его на завхозѣ, и сей послѣднiй проявилъ отличный аппетитъ, только голова у него зачесалась, а потомъ произвела изъ себя два небольшихъ рога. Санэпидстанцiя же заявила, что ее болѣе интересуютъ кишечные кунштюки, а разъ рога лѣзутъ не оттуда, то это чудо надо признать находящимся въ вѣдѣнiи мѣсткома, буде таковой у насъ найдется. Есть у насъ въ столовой мѣсткомъ?
— Нет, — совершенно растерялись мы.
— А на нѣтъ и суда нѣтъ.
Тогда, по совету райтера, мы решили позаняться тем, чем занимаемся обыкновенно, и объявили конкурс рецензий на настенное изображение неизвестного автора. Мы исходили из того, что всякий художник в своих картинах стремится к изображению своей сути и как таковой нуждается во взгляде со стороны, для того чтобы двигаться дальше в творческих поисках и для прочего художественного. Поэтому первую поступившую рецензию от уборщицы «Руки бы ему, гаду, оторвать», отвергли как недостаточно аргументированную, но она размахалась шваброй, как Джеки Чан, и все-таки убедила нас принять ее рецензию и даже обещать призовое место.
После этого долго ничего не было, а потом почтовая женщина принесла телеграмму от коллектива Столовой №100, что у наших дверей стоит уборщица, машет шваброй, поет храбрые песни и никого не пускает, хотя большинство гонит производственная необходимость, а не дурацкие рецензии. Прямо так и было написано: «дурацкие рецензии тчк». Тогда мы дали ответную телеграмму о том, что будем принимать рецензии через окно, потому что не надеемся одолеть уборщицу в открытом бою, а по остальным вопросам просили обращаться к директору, которого можно опознать по бородавке на носу.
Через окно тут же поступило следующее: «Зря вы все это затѣяли, потому что художника навѣрняка не привлекаетъ движенiе впередъ въ творческомъ поискѣ. Онъ, судя по манерѣ письма, принадлежитъ къ древней, какъ бы даже не шумерской, школѣ, въ которой творческiй поискъ воспрещенъ подъ страхомъ какихъ-нибудь лютыхъ шумерскихъ казней. Только понапрасну уборщицу разозлили».
— Без подписи, — пробормотали мы. — От кого бы это?
Другая рецензия была пышно подписана министром житниц, сусек и амбаров Столовой №100, дышала аристократизмом и пахла алкоголем. В ней, в основном, описывались наряды публики, которая «валом валила», чтобы прикоснуться к изящному, и выражалось восхищение анонимным приобретателем, который заплатил неслыханные для подобных произведений искусства десять рублей за право владения. Само изображение упоминалось только в связи с тем, что теперь ведутся консилиумные переговоры с ведущими строительными фирмами об изъятии фрагмента стены без урона для столовой и перенесении его на анонимный чердак.
— Ну, вот, — сказали мы, — первая приличная рецензия.
Критическая статья за подписью мальчика Матфея заставила нас умилиться. «Изображенные на стене морковка и округлые плоды позволяют отнести картину к жанру натюрморта. А если это, как уверяет завхоз, человечий кончик, то, будучи нарисованным отдельно, он все равно не дотягивает до портрета, но остается в жанре натюрморта. Прочитать подпись, которая, по мысли автора, должна развеивать сомнения, мне не удалось, потому что райтер обучил меня только письму, а чтение и счет, по его словам, могут расстроить молодой организм. Поэтому и посчитать буквы я не смог. Могу лишь сказать, что их насчитывается некоторое количество — или более, или менее».
Потом в окне появилось райтерское лицо.
— Мнѣ тутъ стало извѣстно, что эта вѣдьма, сверхъ всего прочаго, намѣрена жениться. Я уже обложилъ столовую хворостомъ и сейчасъ буду керосинъ лить. Васъ, ради старой дружбы, рѣшилъ вотъ предупредить.
— Что ты сделал?! — закричали мы страшным голосом.
— Да ничего особеннаго, — задумчиво сказал райтер, — сказалъ только «классная шляпа», а она какъ взовьется.
— Погоди! А как же «уголовщина»?
— Ну вы даете! Одно дѣло, знаете ли, юридическiя увертки и крючки, а другое дѣло разстройство молодого организма.
Одним словом, нам теперь недосуг, мы спасаемся через окошко, но, как вы можете сами убедиться, жизнь в столовой идет своим чередом, безо всяких неожиданностей. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
А братию поздравляем с Днем славных и всехвальных апостолов Петра и Павла, с окончанием поста и утешением на трапезе. Будем здоровы.
— Завхоз, заряжай водометную пушку! Бери этого хлыща на мушку!
Акция: рассольник 36 рублей и плов из говядины 30 рублей за 100 грамм. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Пятого июля тысяча девятьсот сорок шестого года усердие поколений ученых, алхимиков, мистиков, ремесленников и поэтов было наконец вознаграждено. В парижской пошивочной мастерской модельером Людовиком Реаром путем клацанья ножницами был получен раздельный женский купальный костюм, нареченный им «бикини». Как и большинство изобретений, облагодетельствовавших человечество, бикини получилось случайно. Мастер Реар, как обычно, напился кофе и щелкал ножницами, пока не дощелкался до того, что разрезал купальник пополам. Сначала он по ошибке обрадовался, что случайно изобрел мужской купальник, но, примерив его и осмотрев себя в зеркале, отказался от этой мысли. Не слишком прямые и волосатые ноги скандально торчали из трусов, выше чернел мохнатый пупок, а во взгляде читалась вся модельерская грусть. Тогда он предложил примерить эти обрезки своей жене, но она отказалась, сказавшись порядочной женщиной. Любовница тоже оказалась не простой, а высокоморальной и уже совершенно неожиданно религиозной. «Нет, — сказала она, посерьезнев и даже привстав на подушках, перстом указывая в потолок, — и не проси, mon cher Louis, тем более в воскресенье, в Божий день».
— Да что же это такое?! — воскликнул мастер Реар. — Что сталось с Францией?! Что за дух лютеранской рассудительности и скуки завелся в самом ее сердце?!
И пошел к стриптизершам, заранее предупредив, что взыскует только уроженок Франции католического вероисповедания. Стриптизерши немного удивились, но согласились, хотя и не все, а только самые ревностные, то есть верующие в чистилище и индульгенцию. Однако, когда одна из них надела бикини на себя и вышла из примерочной, Реара как громом поразило. Он понял, что сотворил то, о чем мечтали все светлые умы человечества. Об этом историческом явлении стриптизерши из примерочной пророчески писал еще наш Пушкин:
И вдруг из рощи вековой,
Красою девственной блистая,
В одежде легкой и простой
Явилась нимфа молодая.
Одежда и правда была проста как substratum, легка как послеобеденный сон и прекрасна как космос.
Почти во всех странах ее сразу же запретили. Время было тяжелое, послевоенное, и считалось, что женщин можно взрывать бомбами, бросать на противника из самолетов, помещать в лагеря, но только, Боже упаси, не обнажая при этом их пупков. В Советском Союзе вообще так заревновали, что создали ответный проект под названием «семипалатинск». Это привело, как известно, к началу холодной войны. Ответ вышел страшный, грозный и вполне в советском духе: сатиновые трусы темно-синего цвета, удерживаемые под грудью резинкой, и циклопический бюстгальтер с местом для крепления наградных колодок и лауреатских медалей. На его могучих лямках военнослужащие женщины носили погоны пляжного образца, а служащие по гражданским ведомствам различали друг дружку по косвенным признакам и завидовали военным. Однако, несмотря на большее соответствие ядерной тематике, настоящей популярности «семипалатинск» не снискал. Даже сам товарищ Сталин, как говорят, предпочитал все-таки бикини и носил его под мундиром, до самой смерти внимательно отслеживая появление новых фасонов.
Но ближе к благословенным шестидесятым у народов будто пелена спала с глаз. «Да что же это мы делаем? — сказали народы. — Что мы, сами себе, что ли, враги?» Женщинам немедленно разрешили предъявлять пупки, а тем мужчинам, которые сетовали на то, что из-под их ног совершенно вышибли почву для фантазирования, рекомендовали отдаться мечтам о полетах в космос, о борьбе с коммунизмом или, на худой конец, о рок-н-ролле, что они, нужно сказать, со всей мужской прямолинейностью и сублимировали.
Потом из бикини при помощи все тех же ножниц получились мини-бикини, после этого — микро-бикини, а в тайных лабораториях Сколково за какие-то несусветные деньги готовятся предъявить миру уже нано-бикини, которые можно будет рассмотреть только в электрический микроскоп, да и то в том случае, если дамы разрешат с ним к себе приблизиться. В общем и целом, зная, что электрический микроскоп не у всякого найдется, а дамы в то же самое время капризны и подозрительны, сколковские изобретатели изводят несусветные деньги без страха и оглядки. Мы, со своей стороны, не сомневаемся, впрочем, что рано или поздно они чего-нибудь такое явят, и мы все, чего доброго, диву дадимся. Тем же маловерным, которые говорят, что все лавры за бикини принадлежат лишь франкам и англосаксам, напоминаем, что атолл Бикини был разведан русской службы офицером Коцебу Отто фон. А без этого, может быть, ничегошеньки и не было бы.
В честь такого праздника Столовая №100 хотела даже выпустить календарь на июль месяц с фотографией всего наличного кадра в бикини. Директор с завхозом долго ругались на базаре, присматривая себе симпатичные, но без излишней легкомысленности, комплекты. Календарь должен был получиться в меру эротическим, а в основном как бы поселяющим мысль употребить столовский обед. Но сколько наш фотограф ни взрывал магний, сколько ни накрывался своим фотографическим талитом, сколько ни сулил птичек, а в итоге со снимка все равно смотрели бакинские комиссары в самый драматический момент своей жизни, что, по общему мнению, есть уже чистая порнография и отбивает всякий аппетит.
Только райтер во всем этом участия не принимал, потому что пострадал через бикини более всех. Не секрет, что он вечно собачится с биологами, и когда они сказали об эволюции бикини, то не утерпел, выскочил из укрытия и вознамерился пустить клочки по закоулочкам:
— Ага! — торжествовал он. — Вотъ ужъ и дудки! У бикини есть творцы, а у нихъ — творческiй замыселъ, а переходныхъ-то формъ нѣтъ! И только дурацкiе бiологи могутъ помыслить, что бикини само собой случайно зародилось изъ обрѣзковъ и швейной пыли!
— А это тогда что? — надменно спросили биологи, указывая в этот самый текст. — «Как и большинство изобретений, облагодетельствовавших человечество, бикини получилось случайно». А? А? А?
Райтер искал, что возразить, но не нашел и кинулся на биологов с кулаками, а тех было больше и они привыкли иметь дело со всякой бодающейся живностью, поэтому довольно быстро скрутили райтера и, предварительно надавав ему щелчков, ушли куда-то прочь. Райтер хотел вымарать напрасные слова, но было уже поздно: весь текст уж был опубликован и сотни людей смотрели на весь этот позор. Положил еси нас в притчу во языцех, в покивание главы в людех.
Но акцию мы все равно посвящаем дню рождения бикини. Всем, кто сегодня доберется до нашей кассы в этом наряде, гарантируем скидку и чего-нибудь прикрыться. Наши основные клиенты — это люди рабочих специальностей, что, конечно, нужно иметь в виду.
Акция: суп гороховый 21 рубль, котлета рыбная 55 рублей и рис 32 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
В то самое время, когда в Столовой №100 продырявилась крыша, в церкви свидетелей прогресса совершается память святого покровителя недоучившихся семинаристов, изверженных за тупость студентов и паршивых поэтов — Жан-Жака Руссо. Он удосужился угодить в святцы за то, что провел свою земную жизнь с безупречным вкусом. С точки зрения, конечно, братии своей церкви.
Начал с того, что был признан неспособным к интеллектуальным занятиям и попутно стяжал славу мыслителя. Он и вправду был мыслителем наподобие нас с вами, то есть всё чего-то мыслил с разной степенью интенсивности, но, в отличие от большинства из нас, которых человеколюбивый Бог ограждает от намерения опубликовать весь этот кошмар, был лишен божественной ограды и публиковал все, что всходило на ум. В этом смысле он был неотличим от нашего Брынского козла, тоже святого той же самой церкви, воспоминаемый, однако, в другой день.
В молодые годы Руссо за деньги сменил веру, а позже прослыл очень принципиальным человеком. Но тут мы его очень хорошо понимаем. Наш директор почти на каждой планерке напоминает, что в случае если к нам явятся гонцы от российских единых престидижитаторов с предложением продать свои убеждения, мы отнюдь не должны тушеваться, но, напротив того, должны продаваться солидно и в деловом стиле, безо всяких там сантиментов. Райтер, правда, все время называет такие суммы, что завхоз однажды даже упал перед ним на колени с криком: «Пощади, батюшка».
Потом Руссо всю жизнь проживал на счет людей со средствами и прославился как независимый и грозный обличитель всяческого богаческого. Время от времени эта слава приводила к тому, что он, по его собственным словам, получал по шее, но это только добавляло к послужному списку титулы мученика и исповедника. Впрочем, есть мнение, что эти получки были не столь досадны и регулярны, как приступы мании преследования.
Женившись, он произвел на свет пятерых детей и всех их передал в сиротский приют. Некоторые исследователи полагают, что первоначальный замысел заключался в том, чтобы заболтать их в ведре, чему, однако, помешали технические причины: необходимость приобретения поместительного ведра, общая слабосильность и обличения соседей. А сразу вслед за тем написал трактат «Эмиль, или О воспитании». Мы, по правде говоря, думали, что трактат состоит из одного предложения: адреса приюта с пояснениями, как добраться. Оказалось, однако же, что это довольно обширный труд, прочитать который нам, впрочем, не удалось. Райтер, ссылаясь на то, что Екатерина Великая воспретила сей трактат к ввозу в пределы Империи, сжег его на костре. Натурально, вынул откуда-то белую мантию с крестом Ордена бедных рыцарей, натянул ее на себя, потом чиркнул спичками и был таков.
С детства Руссо был уверен, что науки и искусства существуют в свете только за тем, чтобы унизить и оставить в замешательстве доброго человека, поэтому утверждал, что от просвещения происходит один только вред, а наиболее полезным признавал скакание по ветвям, бомжевание по пещерам и подкарауливание мелких птичек и грызунов. Уборные тоже отрицал. Высказывался в том смысле, что главное, чтобы человек хороший был, а гадить можно и на ходу. Однажды, в одном доме, как нарочно снабженном уборной, его спросили, мол, как же это так?
— Да очень просто, — ответил находчивый Руссо, — вот… так…
— …!
Но в памяти народов при всем при этом он остался просветителем.
Неудивительно, что в результате Руссо сделался отцом якобинцев, а значит, и нашим большевикам приходится родным дедушкой.
В конце жизни ему все более мерещились притеснения тиранов, аресты, казни и тому подобное, он все более и более озирался и в результате предсказуемо свернул себе шею. Некоторые биографы, впрочем, утверждают, что он был насмерть защипан индейским петухом. Спи спокойно, великий поросенок, не просыпайся.
А акцию сегодня мы посвящаем жизнелюбу Питеру Рубенсу. Всю жизнь он воспевал храбрых женщин, которые без страха смотрят в глаза майонезу, и поощрял их к посещению столовых.
Акция: борщ 36 рублей, котлета по-домашнему 59 рублей и на гарнир перловка 29 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Повара сказали, что у майонеза нет глаз, а когда мы попытались объясниться и неловко упомянули о концептуальном смешении, то велели нам латать крышу.
Помолчим сегодня, с вашего разрешения, послушаем незабвенного Тома Петти, его You don't know how it feels. Поэты, как обычно, сами не знают, о чем поют.
Акция: рассольник 36 рублей и плов из говядины 30 рублей за 100 грамм. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Неподалеку от дома, в котором мы живем, две дамочки жарят масляные пирожки. Пирожки эти очень вредны и очень вкусны. Наверное, можно было бы уменьшить вредность, начиняя их аспирином, но, как говорит опыт, от этого незамедлительно страдает вкус. Дамочки жарят пирожки трех видов: с картошкой, с капустой и с мясом, но нет никакой возможности определить, какой из них какой. Один наш знакомый диакон как-то в святую пятницу смиренно заплатил за пирожок с капустой, а куснул с мясом. Муки ада, которые немедленно предстали пред его мысленным взором, за малым делом не произвели религиозную войну в нашем мирном, в общем-то, местечке.
— Простите нас, — кричали дамочки, прижимая руки к грудям, — вот, возьмите этот! Этот с капустой!
— Откуда вы знаете? — плаксиво спрашивал их диакон.
И тут он был совершенно прав. Дамочки и вправду не знали. Собственно, одного взгляда на них было достаточно, чтобы это осознать. Райтер хорошо это понимает и поэтому выбирает пирожок сам, несмотря на наше обещание когда-нибудь проклясть его за поощрение конкурентов.
— Э, нѣтъ, баба, — солидно говорит он, — ты мнѣ этотъ-то пирожокъ не давай, а давай тотъ, съ другой стороны, нѣтъ, рядомъ который, да.
— Съ капустой, — торжественно объявляет он.
— Это ничего, — говорят дамочки, — он с картошкиным по одной цене идет.
— Ах, вы жъ. Спалятъ рано или поздно вашъ ларекъ, помяните мое слово.
А в трех километрах к югу от драмы, которая ежедневно разыгрывается с пирожками, сидит человек по имени Дмитрий Исмаилович и чинит колесницы. Вид у него таков, будто он только что выскочил из чащобы, где его трепал дикий вепрь, или сошел с коммунистического плаката, откуда обещал скорый приход антихриста. Вихрастая голова и взгляд, устремленный в неведомое грядущее, где ему видятся всадники в бронях огненных, гиацинтовых и серных. Кроме того, голова у него вертится, как у совы, во все стороны, но об этом уж очень страшно писать. Откуроченные гайки он бросает через левое плечо, за которым темно, муторно и только с назойливым шепотом носятся неясные тени. Мы было хотели предупредить его о том, что гайки могут там сгинуть навек и наверняка сгинут, но он так надменно сказал нам: «Цыц», что мы устыдились, сели на стульчик и принялись ожидать наступления будущего с его удивительными чудесами.
Потом он свирепо чешет затылок и ищет гайки, заглядывая в такие места, где гайка быть не может просто по ее гаечной природе. Он, однако же, ссылаясь на мнение биологов, говорит, что она может сама зародиться где угодно, и тупо смотрит в открытый холодильник.
— Неужели правда, бесстыжие твои глаза? — спросили мы однажды у проходящего мимо биолога.
— Правда, — бесстыже ответил тот, — но надобен миллион лет. Или даже два. Есть у вас время, чтобы подождать, вложить персты и убедиться?
— Ловкие же вы ребята, — хором сказали мы и признали, что времени у нас нет совсем.
— Ну вот, сами видите, — сказал биолог и бесстыже вильнул бедрами, — идите теперь в гаечный магазин.
— Да, — подтвердил Дмитрий Исмаилович, — идите, делать нечего.
Мы не утверждаем, что эти обстоятельства имеют одну природу, но когда в Англии в тысяча шестьсот сорок девятом году уволили короля, то гайки стали исчезать прямо из-под носа, а пирожки перепутались настолько, что Кромвель даже умер. Англичане, впрочем, не привязывались к форме правления более, чем к форме пирожков, поэтому вскоре восстановили монархию и по сию пору не дуют в ус.
А сегодня как раз празднуется годовщина разгрома войск несчастного Карла армией парламента. После этого поражения Карл стремглав вскочил на лошадь и ускакал. Интересно, что такое же событие произошло однажды и в Столовой №100. Мы тогда отправились в дельту. Алчный директор хотел набрать каких-то ягод, завхоз давно мечтал выпить под открытым небом, а райтера утащили силой. Они причалили к какому-то дикому и избитому коровьими следами берегу и пошли в заросли для произведения разведки. Дойдя до кустов, директор увидел змею, которая свесилась с ветки и поводила головой в разные стороны. Потом еще одну, после еще две и в конце концов вдруг понял, что большая часть веток, это не ветки, а змеи. Он повернулся к райтеру, но тут райтер посмотрел себе под ноги и увидел, что в каждом коровьем копыте копошится по целому змеиному клубку. Как дикий кот или, если угодно, как Карл I Стюарт Божьей милостью король Англии, райтер вскочил на директора, а тот, почувствовав седока, изогнул шею, бешено скосил глаза и понесся к лодке, где уже сидел бледный завхоз, потому что раньше других заметил змей, и мы, которые перед поездкой благоразумно прочитали эту записочку и не сходили на берег вовсе. Слава об этом подвиге и до сих пор гремит в стенах Столовой №100, но там, честно говоря, столько всего гремит, что гром, производимый именно этой славой, не всегда можно выделить из общего вавилонского грохота.
А акцию сегодня мы хотели посвятить донорам крови, но потом подумали, что для поздравления донора его нужно искать, по пути ошибаться и поздравлять просто бледных людей, а для поздравления блогера и идти никуда не нужно. Поэтому посвящаем акцию блогерам. Будьте здоровы.
Акция: суп гороховый 18 рублей, курица запеченная 42 рубля 50 копеек за 100 грамм и рис за 32 рубля на гарнир. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Кажется, что вот совсем недавно ООН пугала нас обезвоживанием и подучала пить побольше жидкости, как вновь эти неугомонные старички созывают конференции, принимают резолюции и бунтуют народы, на этот раз подстрекая закусывать. Словом, как оказалось, жизнь кипит в этой, на первый взгляд, сонной конторе той самой кипучестью, которая отличает вообще все странные и неизвестно чем живущие предприятия.
Теперь они утверждают, что одного пития мало, а надобно, чтобы человечество приобрело еще и сытую середку, что в свою очередь приводит к игралищу концов, а это своим чередом ведет к достижению процесса устойчивого развития. Дался им, к слову сказать, этот процесс. И, более того, утверждается, что еда не должна быть абы какой, то есть нельзя хватать все, что плохо лежит, и совать в рот, но нужно очищать ее от грязюки, от всяких ядовитых отростков и зорко следить на каждом этапе от мест первоначального прозябания и до человеческого стола за всеми купеческими затеями, связанными с выращиванием, транспортировкой, хранением и тому подобным.
Надзор, по их мнению, должно осуществлять государство, потому что только его блистательный представитель Тараканчик Корабликов способен различать добро и зло, мытую репку и загрязненную, и вообще, не гнется и не ломается, на букву называется. Купечество мыслится как сообщество людей, на уме у которых только злато и яхонты, ради которых они, собственно, и губят цивилизации. А простые человеки до того просты и бесхитростны, что даже сам Тараканчик Корабликов рядом с ними и правда ощущает в себе молодецкую удаль и способность к несомненному различению репок, приосанивается и начинает покрикивать.
Только уже на человеческом столе допускаются некоторые послабления. Так, например, говорится и даже настаивается, что надобно наблюдать омовение чаш и умывание рук, но в рекомендательной уже форме. Никаких нотариально заверенных графиков и присутствия понятых покуда не требуется. Также ежели кто из домашних по секрету насыплет в суп яду, то и это оставляется на совести членов семьи, ближайших друзей и соседей. Тараканчики Корабликовы всех стран, однако же, выступают за то, чтобы их допустили уже прямо к человеческому столу для снятия проб, наблюдения чаш и принятия просфор, потому что, по их собственным словам, без них всё понесётся мимо рта в такие места, куда и Макар телят не гонял. Тут мы с ними вынуждены отчасти согласиться. Человечество иногда совершенно не видит своей выгоды и поэтому способно на всё, тогда как Тараканчик Корабликов ни разу еще мимо рта не проносил.
Как только мы узнали об этих происках ООН, то немедленно отправили к ним на штаб-квартиру своего собственного корреспондента для разъяснений. Отправили пешком, потому что яндекс-кошелек пополняется скудно и нерегулярно, а все пополнения, которые обнаруживаются благодаря сумасшествию некоторых наших читателей (дай им Бог физического здоровья, богатства и долголетия), немедленно исчерпываются райтером на ерунду. Позаботились об этом загодя, еще в восемнадцатом году, с тем расчетом, чтобы к седьмому июня двадцать первого года корреспондент как-нибудь дошел, хотя бы и пополам с грехом. Дали на дорогу каленых яиц, хлеба, соли в коробочке, почтовых голубей в мешке и благословили.
Сначала он шел бездорожьем, пользуясь только языком, и долго ли коротко ли дошел до Киева. Там ходил смотреть на знаменитого дядьку, о чем прислал отчет. Потом он встал на дорогу и предсказуемо попал в Рим. Из Рима уже никаких отчетов прислано не было, так как к тому времени все почтовые голуби были поедены. Дальнейшие его передвижения покрыты мраком. Известно только, что утром седьмого июня он прибыл к порогу штаб-квартиры ООН и постучал.
То, что он обратился прежде всего к специалисту категории С1, говорит о том, что он более привык к различению категорий куриных яиц, а не объединенных бюрократов. Он вообще требовал свести его с чиновником категории С0, но к нему вытолкнули С1 — похожего на нашего Матфея мальчишку, который хотел сразу расплакаться, но так оторопел от диковинного вида нашего собственного корреспондента, что начал только тихонько поскуливать и озираться. И было отчего. Пред ним высился удивительно тощий, но жилистый господин в лаптях и каком-то пыльном мешке с прорезями для рук и головы, опоясанный веревочкой. Руки его были черны от плечей и оканчивались хищными пальцами с длинными ногтями, глаза сверкали из-за бороды, как из кустов, и все это венчалось длинными дредами, а если попросту, то колтунами землистого цвета, в которых угадывалась примитивная, но богатая биологическая жизнь.
Наш собственный корреспондент решительно двинулся к С1 и хотел сказать что-нибудь вроде: «Здравствуйте, как вы прокомментируете» и так далее, но в этот самый момент нервы его не выдержали и освободили место инстинктам. Он дико вскрикнул, метнулся в сторону, схватил за ноги толстого ООН-овского голубя, который пасся на мостовой, символизируя мир во всем мире, растерзал его на две части и немедленно сожрал, а потом присел на бордюрный камень и принялся кашлять перьями. Тут уж и злосчастный мальчишка разрыдался и стал кликать караул.
Хорошо еще, что ООН-овский караул ко всему привык и, осмотрев нашего собственного корреспондента, отправил его в Комиссию Африканского Союза. Там уже все пошло как по маслу.
— Товарищ Корабликов! Тараканчик, ты ли это? — с порога закричал наш собственный корреспондент.
Совершенно очевидно, что все необходимые разъяснения нашим собственным корреспондентом были получены, и, как только он вернется, что ожидается к двадцать третьему году, мы их опубликуем.
А покуда поздравляем всех с Днем безопасности пищевых продуктов, желаем слушаться ООН, есть только здоровую пищу, которая не с пола, мыть руки и не употреблять ядовитых веществ. Геббельс вот не послушался и умер. Сегодня у нас даже завхоз вымыл руки, хотя, судя по запаху, от ядов так и не отрекся. Говорит, что теперь у него чешутся ладони, но, впрочем, при этом оговаривается, что это непременно к деньгам. Удивительно все-таки, как этот человек изо всего может извлечь выгоду.
Что же касается достижения процесса устойчивого развития, то в Столовой №100 всерьез опасаются повстречать как-нибудь устойчиво развитого человека и считают, что человечеству довлеет быть совершенным, как совершен Отец Небесный. Ну, и про руки с чашами не забывать.
Акция: рассольник 36 рублей, оладьи из печени 55 рублей, гречка 32 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Вчера была годовщина подписания капитуляции нацистской Германии по версии СССР. Ужасная ситуация, в которой главные участники, нацистские и советские солдаты, оказались аккуратно между молотом и наковальней, наконец разрешилась. Большую часть нацистов, на их счастье, признали по всем статьям проигравшими, вернули прежнее название и отпустили заниматься обыкновенными делами, в которых они никогда не проигрывали, а именно сочинять жалостливые стихи, строить колесницы, варить пиво и приготовлять свинину с капустой. Советских же как победителей никуда не отпустили, но оставили один на один с молотом, к которому они привыкли и который, нужно отдать ему справедливость, хотя и пугал крепче любой войны, однако не производил таких внезапных разрушений, пользуясь в этом деле известным планом и мерой.
Мы поздравляем всех с тем, что даже самые макабрические сюжеты рано или поздно так или иначе иссякают, оставляя место для мирных занятий и досугов. В особенности наши поздравления мы хотели бы адресовать тем безрассудным воинам, которые пишут на своих, часто немецкого производства, колесницах «Можем повторить» и тому подобное. Нам кажется, что они в наибольшей степени нуждаются в участии. В конце концов, неизвестно, что заставляет их находить привлекательным потерю тридцати миллионов соотечественников и Бог знает скольких иностранцев. Вполне может оказаться, что это действие какого-нибудь недуга, а болящие в любом случае требуют сочувствия. Святые отцы в один голос заявляют, что, возненавидев болезнь, мы должны научиться возлюбить больного, как бы он при этом ни попахивал.
Рассуждая таким образом, что, по усердию святых отцов, носы их, очевидно, были вечно полны благовонного ладана, что и толкало их подавать неосмотрительные советы, мы вдруг нос к носу столкнулись со знакомой разбойницей. Незамедлительно явившаяся мысль о том, что осуждение содержимого чужих носов ставит собственный в уязвимое положение, чуть было не завела нас в дебри догматического богословия, но разбойница имела такие тугие красные щеки и такие тугие белые косички, что мы мгновенно завелись в дебри шведской порнографии семидесятых годов, где всякое богословие умолкает. Кроме того, между косичек у нее была закреплена пилотка со звездой, мощную грудь закрывала фальшивая гимнастерка, а ноги были обуты в дерматиновые короткие сапожки, что, конечно, не шведская, но все-таки такая себе не слишком эротическая, но зато вне всякого художественного. Собственно, разбойницей она служила только во время выборов, когда обматывалась красным кушаком и бралась за кистень, в другие же времена состояла этажом выше, изображая учительницу истории.
— Выглядите какъ монгольскiй шпiонъ въ нѣдрахъ совѣтской армiи, — приветствовал ее льстивый, но часто слишком уж грубо пророчествующий райтер.
— Что же, — скосила на него глаз учительница, — с праздником. Вот, ходили ветеранов поздравлять.
— Повезло. Нам, помнится, пожилые родственницы еще в восемьдесят пятом году, когда этот праздник начал приобретать психопатические черты, говаривали, что ветеранов уж не осталось. В основном только фронтовая молодежь и особисты.
— Ну, не то чтобы ветеранов. Детей войны.
Выяснилось, впрочем, что дитя войны было одно в виде древней старушки. Говорила она невнятно про то, что чего-то такое «рыла», а может быть, и наоборот. Ей вручили открытку, шоколад и обещали на будущий год опять навестить. Все, словом, было очень мило, обошлось без матюгов, что, однако, не наверное.
— Почтительное отношение к старшему поколению, — ободрил учительницу завхоз, — особенно же выражаемое своевременно и с известной регулярностью, есть несомненная добродетель.
Нам, по правде говоря, такая настырность властей нравится. Ведь если так дело пойдет, то скоро, чего доброго, и до внуков войны доберутся, которыми мы, кажется, и являемся. А мы и правда с каждым годом ощущаем все большую тягу к поучению молодежи, открыткам и шоколаду. Райтер уже даже начал репетировать речь про то, как он видывал своего героического деда, как тот кряхтел, обливался одеколоном и однажды ухватил райтера за ухо в ходе расследования какого-то домашнего преступления.
— Вотъ это самое ухо, — говорит он при этом, оттопыривая его в сторону воображаемых пионеров, — извольте разсмотрѣть.
— Ого, — говорят воображаемые пионеры, — прямо ухо!
— А вы какъ думали? — расцветает райтер. — А тутъ вотъ у меня щеголъ въ клѣткѣ.
Он и теперь еще с ними занят, и мы, по правде говоря, начинаем беспокоиться, но, с другой стороны, сидит, никого не трогает, родину-мать не ругает, а в этом, как говорил директор, залог столовского процветания и чего-то еще такого же приятного.
Акция: суп -лапша куриный 21 рубль, гуляш из говядины 127 рублей и на гарнир гречка 32 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
PS Только что мы расхвалили райтера и отвернулись к своим делам, как он уже вышел к нам с вопросом:
— И почему это памятниковъ Ленину полно, а памятниковъ Хитлеру нѣтъ совсѣмъ? Это же тоже исторiя, да и нагадилъ онъ не меньше.
— Акцию! — закричал завхоз. — Несите акцию скорее! Лейте в него суп! Займите уже чем-нибудь эту говорильную машинку.
Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] 4 [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] [ 40 ] [ 41 ] [ 42 ] [ 43 ]